В свое время Юрьевец имел несколько государственных крепостей. Земли под ними принадлежали не посаду и долгое время считались «Землёй Палаты Государственных имуществ». Читайте в этой статье размышления об этом юрьевецкого краеведа Б.А.Владимирова.
«Вал и ров к ограничению города»
Они были утверждены окончательно Екатериной Второй 6 июня 1781 года. Разделение посадской и государственной земли проходило по восточным склонам гор с крепостями — Вознесенской, Пятницкой, Воскресенской и Георгиевской. Далее ров проходил по верху гор, что даже ввело в заблуждение старых краеведов, предполагавших существование «Деревянного острога» на Предтеченской горе и даже на Троицкой.
Население, жившее в крепости и Стрелецкой слободе, а также на посаде, но служившее в крепостях, также не входило в состав посада и не платило налоги в городскую (посадскую) казну.
Здесь я должен отвлечься. Нам надо отличать поселения людей от города, ибо иногда некоторые «археологи», найдя бревно от старого загона для скота, считают его частью древней крепости и на этом строят догадки о древности города.
Поселения людей с древнейших времен наблюдаются в Центральной России, в том числе и нашем крае. На территории района были обнаружены поселения людей даже каменного века, а в самом Юрьевце обнаружены поселения более чем четырехтысячелетней давности, бронзового века фатьяновской культуры и двухтысячелетней — «шумящих подвесок» дьяконовской культуры на Пушкарихе. (Исследования археологов академии наук Л.А.Евтюховой и С.В.Киселёва в 1928 году).
Аналогичные древности, я предполагаю, могли наблюдаться и в районах Кинешмы и Луха и других местах на реках, удобных для поселения.
В широком понимании городом в те времена, в отличие от поселений, пусть даже более крупных по числу людей, считалось поселение, через которое осуществлялось управление данной территорией княжества. Те времена, когда княгиня Ольга сама ездила на «полюдье» собирать дань и пошлину, давно прошли.
То есть князь данной территории делегировал часть своих полномочий по управлению — сбору налогов, ведению судебных дел, обороне — своему представителю, в основном воеводам, а зачастую и детям. Но в этом случае возникали удельные княжества.
По аналогии — селом считалось поселение, пусть по численности и менее деревни, но там есть церковь и священник, который исполняет указание центральной епархии, в том числе и по финансовым вопросам.
В случае образования города Юрьевца на правом берегу в 1225 году, мы знаем, что Юрий Всеволодович «переправился на правый берег со своим воеводой Василием Скороусмным и велел ему «сечи лес и ставить город». То есть воеводе поручалось осуществлять государственные княжеские дела не только по обороне на этой большой территории, но и собирать налоги, осуществлять правосудие и прочее. Я предполагаю, что воевода имел те же права и в крепости ещё на левом берегу.
Такие права поселение Плёс («Плесо» согласно «Списка городов дальних и ближних» Новгородской первой летописи «Асе всем градом русским дальним и ближним») получило около 1400 года. В ней Юрьевец Повольский по староновгородскому наречию обозначен как «Юрьевеч».
Левобережная первоначальная крепость
В голове вновь прокручивается и не дает покоя остановка в нашем Залесском крае, в нашей части Ростово-Cуздальского княжества, в начале XI века.
Взгляд падает на донышко сувенирной пепельницы, где написано «950 лет со дня основания Ярославля». Я купил её в 1960 году, когда заканчивал Ярославский технологический институт. Вспоминаю, что общественность и руководство города пришли тогда к единому мнению, что город основан в 1010 году, и утвердило это. Ярославль в 2010 году отмечает своё тысячелетие.
А это мнение складывалось тогда на основании легендарного изустного сказания о том, что назначенный тогда отцом Ярослав (христианского имени Георгий Первый (Мудрый)) начал править Ростово-Суздальским вместе с Белозерским княжествами. Он пришел из Ростова на Волгу в устье реки Которосль и на мысе встретил местных жителей с медведем. Животное аборигенами почиталось, и с ним необходимо было сразиться. Георгий победил его в единоборстве. С тех пор на гербе Ярославля медведь с секирой на плече, стоящий на задних лапах.
А ведь первое летописное упоминание о Ярославле появится только в 1071 году. Да и первая летопись Нестора-летописца, монаха Киево-Печерского монастыря, «Повесть временных лет» появилась только в 1113 году. Да и она была составлена на девяносто процентов из легенд, воспоминаний, «Начального летописного свода»1093-95 годов и других.
Изустное сказание о рождении Ярославля как города, по сообщению тогдашнего музейного сотрудника города, имело своё продолжение. «Ярослав Мудрый, выйдя на Волгу, уже тогда оценил ситуацию и решил укрепить северные границы своего княжества и поставить пограничные заставы-остроги-городки по всей Волге в устьях рек Костромы и Унжи для пресечения бесконтрольных поставок товаров новгородцами и брать пошлину с новгородцев, приплывающих на Волгу с севера, по этим рекам, на Волгу – эту великую уже тогда транспортную артерию (и не только хлеба с юга, но и товаров с Каспия на север через Новгород в северные страны). Кроме того, надо было дать отпор новгородским грабителям-ушкуйникам, разорявшим приволжские поселения, защититься от набегов волжских булгар».
Того же мнения придерживался и наш великий историк С.М.Соловьев. «Одной из главных сторон деятельности наших князей было построение городов. Это построение носит следы расчёта, преднамеренного стремления, что видно из положения новых городов и расстояния их одного от другого. Ярославль построен на важном пункте при впадении реки Которосль в Волгу. Потом мы видим стремление вниз по Волге: города стоят при главных изгибах реки, при устьях значительных её притоков. Так построена Кострома при впадении реки Кострома, Юрьевец Поволжский при повороте Волги на юг при впадении в неё Унжи».
Вначале это были небольшие городки — заставы, таможенные пункты — городцы (суффикс «ец» — уменьшительный). Первоначально наш город на левом берегу Волги (Городец Поволжский в отличие от Городца Радилова — «Ра» по-древнеарийски — река) носил имя Георгиевска — по христианскому имени Георгия — Ярослава Мудрого, согласно мнению историка-исследователя А.Н.Рождественского «Краткое описание Костромской губернии» (Кострома, тип. Риттер М.Ф.1913) и на основании «Жития Макария Унженского и Желтоводского», а также легендарного сказания о строительстве нашего города на правом берегу.
Вероятнее всего, и Юрий Владимирович Долгорукий (Георгий Второй) посещал его в 1120 году, когда проплывал «по Волзе», собирая по городам и поселениям воинов для войны против булгар.
К 1150 году это был уже относительно значительный по тем временам город, что отмечали и братья Чернецовы при посещении Кривоезерского монастыря, построенного на месте этого бывшего Городца, удобно расположенного на стыке трех озёр — протоках Унжи, на высоком холме, отделенном от Волги островом Гусятник. Это же отмечает и историк В.Татищев в своих записях.
Я уверен, что и Андрей Боголюбский продолжал укреплять его, используя как опорную крепость при походе против новгородцев по Унже по Северному пути до Устюга, по пути ставя новые городки, типа города Унжа.
К нему же подошел и Юрий Всеволодович (Георгий III), возвращавшийся по Волге после посещения племянников из Ярославля. Но к 1225 году славянское население уже значительно выросло, и он решил сделать крепость прямо на Волге, на правом берегу. И недаром людская память сохранила и имя воеводы великого князя, боярина Василия Скороусмного, которому Юрий Всеволодович поручил не только охрану, но и исполнение княжеских обязанностей — суд, сбор податей и прочее.
Поэтому я и считаю, что основанием (построением первой крепости на левом берегу) нашего города надо считать 1012 год. И располагалась она на холмах за Унженской протокой на Змеевом озере и его расширении, при впадении в Волгу Юрьевой заводи (впоследствии ставшей Затоном). Там, где впоследствии будет располагаться Кривоезерский монастырь. И помимо ограды, домов служилых людей, воеводы, там были две церкви, как принято было на Руси тогда, тёплая — Троицкая и холодная — Георгиевская.
Прошу читателя извинить меня за многие отклонения от непосредственной темы, ибо в этой, вероятно, крайней моей статье по этой тематике хочется ответить на многие задаваемые мне вопросы, в том числе и о рождении нашего города.
Летопись, летописание — это описание событий по годам, то есть что произошло в тот или иной год (по старорусски «в какое-то «лето»). И вся предшествующая история Руси написана по Византийским хроникам (при контактах и договорах с киевскими князьями) и, внимание, на основе устных историко-литературных сказаний, былин и воспоминаний. Или, как точно выразился знаменитый историк Борис Рыбаков: «Сказания и былины — это народный устный учебник русской истории, в отличие от феодального письменного, каким является летопись».
Само же летописание пришло к нам в Залесский край только с сыном Юрия Долгорукого Андреем Боголюбским, когда он привёз из Киева монахов-летописцев вместе со знаменитыми старинными христианскими иконами. Многие же летописные сведения пришли к нам из Киева, Чернигова, Новгорода. Из Киева — во время княжения там Юрия Владимировича и сына его Андрея Боголюбского, из Чернигова — из-за соседства с этим княжеством, из Новгорода — от деловых и военных контактов с этой землёй.
Например, так называемый иногда «год основания Москвы — 1147» не является таковым. Это лишь первое упоминание южной Черниговской летописи о том, как князья Юрий Долгорукий и Святослав Черниговский встретились для договора о совместной борьбе за киевский престол. Встретились на пограничной территории — на Боровицком холме в лесу, около речки Москва «на охотничьей заимке бояр владимирских Кучковичей». А сам город Москва был поставлен уже Андреем Боголюбским как пограничная крепость в 1156 году.
Также общественность городов Костромы и Вологды утвердила даты их оснований в 1150 году, на основе исторических данных, сказаний, а не летописей, а город Владимир — основание в конце Х века Владимиром Святым, а не Владимиром Мономахом в 1108 г, по первым данным летописи.
Зарождение городов Киев, Казань вообще определялось по археологическим раскопкам, причем для татарской Казани — по старой столице Булгарского государства, на месте которого он и был потом построен. К сожалению, наши краеведы вначале пятидесятых годов не имели многих сведений, когда утверждалась дата основания города.
Георгиевская первая правобережная церковь
Вторая крепость города и первая на правом берегу построена в 1225 году. «Во восстании ото сна (в шатрах около старой левобережной крепости) Великий князь пошел по Волге и пришедши к заводи, называемой и доселе Юрьевой, отстоящей от города на две версты… и действительно увидел на горе на противоположном берегу огненный луч, наподобие сияющей звезды… Это побудило князя переправиться через реку с бояриным своим Василием по прозвищу Скороусмным и со своею свитою. Там в чаще леса, под сению вяза, на крутой горе, в память о событии названной Георгиевской, князь действительно обрел икону и перед ней горящую свечу… На месте обретения иконы князь Георгий велел соорудить деревянный город, назвав его по имени своему и в честь угодника Божия — Георгиевском или Юрьевом Повольским…» И главная улица, и главная площадь посада потом носили имя Георгиевская.
Б.В.Ширяев ещё с учащимися ФЗС №2 (образовавшейся на базе женской гимназии) изготовили для музея макет этой крепости. И я думаю, что это была типичная крепость Древней Руси с оградой из вертикально стоящих заостренных брёвен. Она имела склады для хранения оружия, продовольствия, дома для воеводы и служилых и Георгиевскую церковь. Они были сожжены татарами в 1238 году, много раз горели в других войнах, но юрьевчане восстанавливали их снова и снова. Через крепость, как обычно, шло снабжение как местных, так и дальних походов княжеских и царских войск. И когда отбивались от новгородских ушкуйников в 1370-71 и 75 годах, и от казанских татар в 1468 году, когда вместе с Иваном III потом дошли до Казани, и в 1527 году, когда ходили на Унжу против татар и черемис, и при формировании судовой рати в 1530 году, и когда формировался в городе запасной полк для большого похода на Казань при Иване Грозном, и других испытаниях Отечества. Горели и разрушались крепость и церковь и в последующие годы. Но их сразу восстанавливали по указанию Большого царского приказа. И в таком виде она просуществовала до начала XVII века, драматического в истории города и крепости.
В Cмутное время юрьевчане на деле доказывают свою верность Отечеству. На формирование их взглядов, самосознания и отношения к власти в течение многих веков оказывает соседство с государственными крепостями. Когда суздальские бояре изменили и примкнули к самозванцу — «тушинскому вору», сотник Юрьевецкой крепости Фёдор Красный на базе оружия крепости формирует отряд по уезду из 25 тысяч человек и идет освобождать Шую и Суздаль.
В это время к городу подходит пан Лисовский с отрядами поляков и казаков. Город и крепость стоят без войск… Жители, как обычно при угрозе, уходят на левобережье в старую крепость, леса, а Лисовский сжигает Георгиевскую крепость. Летопись упоминает, что «когда пан Лисовский въезжал в крепость святого Георгия на горе, то был устрашен образом святого Георгия на коне на воротах крепости». Думаю, что этот символ-праобраз герба города был и на стяге-знамени в отряде Фёдора Красного.
Когда поляков выгнали из страны, по указу царя юрьевчане восстановили крепость, но уже на соседней Воскресенской горе, прикрывавшей дорогу вдоль Волги на Кинешму и Кострому. На Георгиевской горе восстановили только храм Георгия Победоносца, к тому времени уже ставшего не соборным.
Белый город
Л.Полякова обнаружила в архивных столбцах Оружейной палаты, что живописцы Юрьевца Повольского Василий Васцин, Фёдор Визжога, братья Родион и Флор Григорьевы в 1642-43 годах вызывались в Москву для участия в подновлении Успенского собора Кремля после поляков. Царь Алексей Михайлович вызывает и итальянских архитекторов для обновления стен и храмов Кремля. Им же он поручает и проектирование крепости в нашем городе. Сейчас делается попытка отыскать чертежи и материалы по этому вопросу. Это сообщение и мнение высказала мне кандидат искусствоведения Наталья Алексеевна Мерзлютина — руководитель музея «Церковь Покрова в Филях» города Москвы.
При подготовке и утверждении чертежей крепости царь Алексей Михайлович повелел внести в «Гербовник» — «Книгу регулов геральдических» в качестве герба города Вознесенскую башню крепости на голубом фоне вместо прежнего символа «города на горе Георгиевской» — Георгия Победоносца, так как последний стал гербом города Москвы. Этим «Гербовником» Санти впоследствии и воспользовался в своей работе.
Следующей стороной этого вопроса можно считать начинания Алексея Михайловича по переустройству государства. Надо отметить, что Алексей Михайлович предпринял ряд решительных шагов по устройству государства. При нем принято «Соборное уложение» 1649 года — сборник законодательных актов страны, произошло воссоединение Украины с Россией в1654 году, продолжилась борьба со шведами за выход к Балтике, освобожден Смоленск, разбиты ряд восставших казацких отрядов и т.д. Он стал посылать учиться россиян за границу и выписывать различных специалистов и ученых работать в России. Это потом всё припишут только Петру I — его сыну. Отец всё это делал спокойно — эволюционно, за что и был прозван «тишайшим». Сын же продолжил эти преображения России революционно — «ломая Россию через колено».
При Алексее Михайловиче внутри страны началась и подготовка к новому административному делению вместо территорий бывших удельных княжеств. В числе нововведений было решение царя и патриарха Иоанна «Об учреждении ряда новых епархий». В списке городов был и Юрьевец Повольский.
Это означало, что зрело решение о преобразовании нашей территории — сделать город центром огромной территории — одним из основных административных единиц России. Я предполагаю, что рассматривалась территория от Владимира через Лух, Юрьевец до Устюга на Северной Двине, как это предполагал и завоевывал ещё Андрей Боголюбский. «Становым хребтом» этой территории была столбовая дорога на Север.
И хотя этот вопрос не был решен во время жизни Алексея Михайловича, а Юрьевец со всей своей огромной территорией отошел к Нижнему Новгороду, такой вариант по империи сохранялся долго. Вспомните хотя бы решение Екатерины Второй по возведению на территории Белого города административных зданий и кварталов жилых домов для администрации.
Кроме того, в начале правления Романовых было много и других аспектов личного доброжелательного отношения их к городу. Это было единственное более спокойное направление в России в начале ХVII века, куда можно было уйти «на случай внутренней или внешней опасности из Москвы» на Север до монастыря святого Макария. В эти годы обнищавшее за время войн население Москвы и ряда городов проводило соляной и медный бунт, на юге волновалась казацкая вольница, восстали луговые черемисы…
Недаром лично Алексей Михайлович «повелел поставить меня в Юрьевец Повольской в протопопы», — пишет Аввакум Петров. Помнили в столице и о других выходцах из города, таких как Ермак.
Всё это и обусловило, по моему мнению, что Алексей Михайлович выбрал для строительства новой большой каменной крепости наш город, несмотря на нехватку средств, надеясь, что потомки продолжат строительство. Но его сын Пётр I круто повернул дела «прорубив окно» и строительство крепости прекратилось.
Перейдём непосредственно к самой крепости, в том качестве какой её представляли архитекторы, используя объективные данные замеров писца Желябужского.
Крепость представляла собой неравномерный прямоугольник, вписанный в Вознесенскую гору. Ограничен с востока — «от реки Волги горой самородной высокой» — откосом. С севера — «ров самородный» — овраг Стрелецкий (Грачевский). С юга — частью оврага ручья Безымянного, частью «рвом копаным». С запада — полностью «рвом копаным». Общая длина параметра более 2,3 километра и превосходила длину Московского Кремля. Строительство шло ускоренными темпами в 1661 — 62 годах в сложной обстановке того времени.
Следуя описаниям Желябужского, начнем с ворот каменных Вознесенских — с центральной башни или проезжих ворот. В момент описания Желябужским в 1676 году (то есть через 15 лет после начала строительства) Вознесенская башня по основанию составляла примерно 8 x 8 метров. Это была наиболее известная и готовая башня, единственная, остатки которой изображены на картинах Чернецовых в 1838 году.
Согласно данным, приведенным академиком Георги, побывавшем в Юрьевце в 1772 году (географическо-статистический словарь Российской империи П.Семёнова (Тяньшанского) С.-Петербург 1885 г. V, стр. 904 – 907) — «главная башня была 12 саженей высотой» — около 26 метров. Используя рисунки Чернецовых, можно предположить, что сама башня была высотой порядка 12 – 14 метров, остальное — высота «надвратной церкви».
Некоторые исследователи предполагают, что в качестве герба города могла быть и Полевая башня. Это не так, ибо в гербе города «башня с надвратной церковью», а Полевая не имела её, иначе она бы называлась по имени церкви, а не была бы обозначена просто как «Полевая».
Ширина проема для проезжих ворот — около 4 метров, с высотой арки до 6 — 7 метров. В Вознесенской надвратной церкви был и «образ Господа Вседержителя». Икона затем установлена на правом столпе Успенского собора. Она перенесена сюда в начале ХVIII столетия с Вознесенской башни Белого города. Образ, особо чтимый в городе Юрьевце и в уездах Юрьевецком и Макарьевском.
«И от тех ворот, едучи из города (крепости) по правой стороне» сделана вторая каменная башня длиной по основанию 4,3 метра и шириной 3,2 метра. Она находилась над местом будущей усадьбы Весниных, и я назвал её «Веснинской». Расстояние от Вознесенской башни до Веснинской — примерно 120 метров. Эта стена только возводилась и не была доделана (всего высотой от 1 до 4 метров).
От Веснинской башни до угловой «Юго-восточной смотровой», основание которой 6 х 4 метра, возводилась стена длиной несколько больше 10 метров. На этом участке стена достигала высоты 8,5 метров.
Оценивая эти показатели и проекты некоторых стен русских крепостей, можно предположить, что в проекте Белого города высота каменных стен была заложена до 9 — 10 метров, с шириной проезжей части по верху до 1,5 метров.
Далее каменная стена шла по южной стороне до четвёртой каменной башни диаметром у основания до 10 метров. Я называю её «Соборной», так как напротив были земли соборной церкви — «пустошь Протопопиха». Это восточная часть земли бывшего плодоовощного совхоза. Стена до этой башни была наименее подготовлена. Из общей длины около 100 метров часть успели сложить высотой до 2 — 3 метров, а 35 метров вообще было «порозжего небученного места», то есть неподготовленного даже для фундамента.
Далее стена была, и есть сейчас, из «земляного валу» длиной около 600 метров до «юго-западной смотровой» угловой земляной же башни с тремя промежуточными земляными башнями. «А под теми башнями были сделаны тайники». Это расширения для хранения оружия и продовольствия. Земляной вал и башни строились с внутренними ходами. Изготовление их было традиционным для Руси. Делался П — образный каркас из брёвен, который обмазывался глиной и затем засыпался песком и землёю из строящегося рва. Сверху ставилась деревянная стена из заостренных брёвен с «кроватями» и бойницами. В нашем случае стены земляных вала и башен делались как временные и через 14 — 15 лет уже во многих местах просыпались, тайники обрушились. Строители использовали молодой сосновый лес из-за отсутствия поблизости необходимого смоляного или лиственницы. Даже для обжига кирпича приходилось доставлять лес из-за Волги. Возможно, так и было запроектировано, с учётом в дальнейшем сделать всю крепость каменной.
Для нас сейчас интересна башня, которую я назвал «Инженерной» или «Замковой». Ранее исследователи не уделяли ей должного внимания. Она имела очень оригинальное инженерно-архитектурное решение. Можно только восхищаться мудростью древних строителей. Дело в том, что вся плоскость территории Белого города наклонена к южной стороне. Ранее дождевые и паводковые воды по ручью сливались в овражек, который впадал в Ямской овраг. Строители на пути этого ручья выкопали два пруда глубиной в сажень и 2 сажени для хранения воды. Вода из верхнего переливалась в нижний. И чтоб не было заболачивания нижнего пруда от избытка воды при строительстве земляного вала, как мы можем наблюдать сейчас, третью башню разрезали надвое для пропуска воды в овраг. Такой прием часто использовался на Руси. Это не ослабляло защитной стены. Этот проем легко мог быть закрыт для противника. Лошадьми протаскивали большую ель в этот разрез, которая не позволяла пройти ни конному, ни пешему. Тем паче сверху, с башни и стен, нападающие подвергались обстрелу. На карте 1795 года по этому проходу даже предполагался выход — дорога из крепости. «И от той земляной наугольной башни до проезжих каменных Полевых ворот сделано земляного валу примерно 220 метров». Это уже западная стена и в середине её земляная башня.
Основание Полевой башни — примерно 11х10 метров. На карте города 1795 года улица от Полевых ворот до Нижегородского тракта названа Екатерининскою, а внутри крепости от Полевых ворот до Вознесенских — Алексеевской. «А от тех проезжих полевых каменных ворот до наугольной земляной недоделанной башни» примерно 220 метров. А меж тою каменную Полевую башнею и недоделанной земляной башней «Почёта» (так назвал её Желябужский) сделано две земляные башни. И хотя башня Почёта и названа «наугольной», она несколько смещена «против плана» к северной стороне и находится напротив Стрелецкого переулка. Переулок Стрелецкий сохранил до сих пор выход из этой башни Почета к «Развилке» столбовой дороги и, вероятно, предназначался для приема гостей. Некоторые из старожилов говорили, что раньше в детстве они обнаружили там, в этой башне, потайной ход. Вероятно, это правда, так как ранее делались такие входы-выходы из башни в овраг для выхода защитников в тыл нападающим.
Кроме того, хочется отметить, что Екатерина Вторая, рассматривая план крепости, предложила проложить здесь улицу, назвав её Константиновской, то есть пролить дорогу от башни Почёта по Стрелецкому переулку и современному 25 лет Октября до кладбища. Название улицы она дала в честь своего внука Константина, которого хотела посадить править в Константинополе (Стамбуле).
Седьмую земляную башню я назвал Левитановской — в память о великом живописце, прославившем и наш город. Вот что пишет в воспоминаниях о нём С. Прыткова: «Левитан бродил по городу, богатому старинными церквями. Он поднимался в гору и карабкался по земляному валу, который многие столетия окаймлял Белый город, старинную крепость, воздвигнутую на крутом берегу. История, ещё более древняя, чем плеская, листала перед ним свои удивительные страницы. Задумчивые пруды, когда-то бывшие перед крепостными валами, – немые свидетели старины. Особенно нравился художнику один пруд, под крепостным валом. Он словно вышел из какой-то сказки. Длинный, ровный, неподвижный, закрытый плотной зелёной скатертью ряски. Солнечные лучи выхватывают на ней яркие фисташковые пятна, а рядом лежат голубые тени сосен и елей». Да! Этот пруд, вернее остатки крепостного рва перед башней, я ещё помню его таким, как описала его Прыткова. И сфотографировал, жаль, что не в цвете. Сейчас пруд всё больше напоминает свалку…
«А от той башни (недоделанной башни Почёта) сделано земляного валу и с зубцами ( то есть полностью готового вала с брёвнами забора на валу до земляной башни) примерно 140 метров». « И от той початой башни порозжего небученного места до башенной каменной подошвы примерно 141 метр».
Затем шло «бученное башенное место кругом 40 метров для каменной башни». Диаметр — примерно 13 метров. Я назвал её «Стрелецкой». «А от того башенного бученного места до другого башенного набученного же места» примерно 140 метров. Этого «башенного набученного места кругом 35 метров» — основания для башни. Я назвал её «Грачевской».
До «третьево башенного Круглова места примерно 140 метров». Здесь предполагалось установить «Северо-восточную смотровую башню для обзора Волги в сторону посада и устья Унжи. Набученного места кругом 37 метров».
После этой башни стена поворачивала вновь вдоль откоса Волги — строилась восточная каменная стена. «От того набученного башенного места до четвертого набученного места около 160 метров». «Кругом набученного места под башню- 35 метров (примерно диаметром 12 метров)». Эту башню я назвал «Александровской» в честь Александра Роу — нашего земляка, знаменитого кинорежиссера. Дом, в котором он рос, находился где-то внизу, под горой, на Покровской улице.
От этого набученного каменного места до каменной початой стены — 86 метров. Далее «зачато делать каменной стены до Вознесенских каменных ворот высотой от 3 до 6 метров и длиной около 26 метров».
Судьба Белого города
В таком недоделанном виде каменные стены и башни простояли до 1780 года, когда по приказу Костромской губернской палаты 2 башни были разобраны для постройки присутственных мест, полиции (бывшее здание восьмилетней школы) и казначейства (Молодёжный центр). Другие башни и стены проданы в частные руки и на постройку лесозавода.
В крепости была сделана попытка выкопать колодец. Дошли до 17 метров и безрезультатно. По описанию академика Спицына, в 1882 — 84 годах проводившего обследование крепости, «один солдат проводил раскопки колодцев в поисках кладов, но кроме каменной плиты, ничего не обнаружил».
Ещё Желябужский отмечал, что в оврагах «за городовыми (крепостными) стенами близко родники». Сейчас мы их называем Стрелецким и Покровским.
Очарование этим памятником природы незабываемо. Валы и частично территория обросли могучими соснами, создающими целебный воздух, таинственность оврагов с растопыренными корнями поваленных деревьев, задумчивость прудов, чудотворность живительных родников повлияли с детства на Александра Роу, братьев Весниных и многих юрьевчан.
Но Белому городу не повезло. Средств в казне в тот период не хватало, да и смерть Алексея Михайловича, нашего покровителя, остановили строительство. Вмешательство Екатерины Второй, предложившей сделать его административным центром с административными зданиями (кварталы под литерой «Д») с кварталами под литерой «F» под «каменные обывательские дома», разделённые улицами Ивановской, Алексеевской, Александровской, так и не было воплощено в жизнь.
Для России и для нашего города наступали «новые времена». И сейчас можно только пожалеть о таком повороте истории нашего города, что Алексей Михайлович не успел сделать его крупным административным центром будущей губернии, для чего были все предпосылки, а император Александр I, рекомендовал разобрать каменные стены и башни.
В 1891 году началось строительство склада «винопольки»… В советское время — это уже производственные здания машинотракторной станции (МТС).
В конце XIX века строится здание для приюта и школы глухонемых детей. В советское время — противотуберкулёзный санаторий. Сейчас это хирургический корпус больницы. А в городе в те времена существовал проект: сделать всю территорию Белого города с его целебным воздухом единым центром оздоровления юрьевчан — с поликлиникой, рядом больниц, санаториями, пансионатами… Но и это не было реализовано — все они оказались раскиданными по всему городу…
Подготовил М.Крайнов