Судьбе моей человеческой и журналистской было угодно познакомить меня с одним из замечательных юрьевчан, ивановским ученым, профессором Владимиром Михайловичем Черкасским (1905–1998). Об одном лишь жалею, что длилось оно, знакомство, не очень-то долго: около двух последних лет его жизни. Но каким оно было для меня!
Ученого-гидромеханика и теплотехника, почетного члена ряда отраслевых академий России знали очень многие в Юрьевце, Иванове. Да и не только в нашей округе. Почитай, во всем отечестве нашем. Там, где живут и трудятся люди, его знавшие, а также сотни, если не тысячи его бывших студентов, соратники по Всероссийскому общественному комитету спасения Волги.
Человек широких, разносторонних интересов, обширнейших познаний во многих областях человеческой деятельности — от фундаментальных и прикладных наук до различных гуманитарных дисциплин.
Глубокий знаток истории и литературы, изобразительного искусства и общественной жизни России, он легко и просто сходился с людьми. С так называемыми простыми и людьми неординарными, даровитыми, выдающимися. Один перечень этих имен не может не впечатлить. Журналист и писатель Владимир Гиляровский, потомок известных русских князей литератор Сергей Голицын, автор знаменитого романа «Наследник из Калькутты» Роберт Штильмарк, киносказочник Александр Роу.
О многолетней дружбе с замечательным ленинградским скульптором родом из Палеха Николаем Васильевичем Дыдыкиным напоминал гипсовый бюст ученого, что стоял справа от окон эркера в профессорской квартире.
В числе ученых, дороживших дружбой с Черкасским, духовно обогащающей их, значатся имена докторов технических наук профессора-гидротехника А. Половинкина, академика Белорусской академии наук В. Вейника.
Не чужд был он и глубокого интереса к проблемам философии. О том свидетельствует его многолетняя дружба с доктором наук, профессором Петербургской лесотехнической академии В. Петрицким.
Знаком, дружен был профессор со многими выдающимися художниками. И первым среди них надо назвать великого портретиста современности Павла Дмитриевича Корина. О нем, замечательном сыне «села-академии» Палеха, гидромеханик Черкасский даже воспоминания написал. Они были опубликованы в 1988 году в книге «П. Д. Корин об искусстве. Статьи. Письма. Воспоминания о художнике», выпущенной издательством «Советский художник».
«Посещение мастерской художника, беседы с ним в его доме — „Доме Павла Корина“ — были „самой великой роскошью“, которой судьба одаривала многих», — писал в тех воспоминаниях В. М. Черкасский.
Знала профессора Ивановского энергоинститута Черкасского и широкая читательская публика. Он довольно регулярно выступал на страницах центральных и местных газет как публицист. В статье «О Волга, колыбель моя…», опубликованной в «Рабочем крае» он, в частности, писал: «С Волги вышли великие деятели духовной культуры русского народа — драматург А. Н. Островский, поэт Н. А. Некрасов, артист Ф. И. Шаляпин, писатель А. М. Горький, математик Н. И. Лобачевский».
Сегодня я бы вписал в этот перечень еще одно имя — имя ученого-гидротехника В. М. Черкасского.
Он родился в Юрьевце. Отец его был земским техником-строителем. Под его началом в городе на Волге были возведены здания школы и двух больниц. А близ Юрьевца — мост через реку Елнать. Добротное просторное жилище устроил и для собственной семьи. Былую неказистую постройку превратил в красавец терем о двух этажах с хорошей светелкой и шестью комнатами. Он и по сей день числится среди достопримечательностей старинного города. Кстати, в планах местных работников культуры значится создание в отчем доме ученого Черкасского музея провинциальной культуры.
— Профессию гидромеханика и увлечение пчеловодством выбрал в раннем детстве, — рассказывал мне Владимир Михайлович, мягко улыбаясь. — Первую с самодельных запруд, мельниц на весенних ручьях. Их я мастерил вместе с братом, который был старше меня на четыре года. Но я, наверное, больше него радовался, глядя, как они, наши мельницы, крутятся, действуют. Тогда мне было восемь лет.
А вот на всяких букашек, насекомых, которых ведь всегда полно в огороде, саду, на лугу, обратил пристальное внимание еще раньше. Мой отец Михаил Никанорович был человеком не только на удивление талантливым, мастеровитым, но и очень чутким, внимательным к людям. В первую очередь к своим близким, к детям в особенности. Он приметил мой интерес к насекомым и не преминул поддержать его во мне, укрепить. Когда мне исполнилось семь лет, я получил в подарок от отца огромную книгу с интересными картинками «Инстинкт и нравы насекомых». Ее объем — около 800 страниц — меня очень обрадовал. Я жадно принялся за ее чтение-изучение. Читать благодаря отцу мы с братом научились очень рано: он в три с половиной года, я в четыре.
Как ни разбегались у меня глаза при виде великого множества различных насекомых, я отдал предпочтение пчелам. Это одобрил и отец. Еще бы: увлечение и польза одновременно. В восемь лет получил от отца другой замечательный подарок — первую колоду пчел. С тех пор я и стал пчеловодом.
Мне довелось отведать черкасского меда. Притом разных его сортов. Лакомился, помню, медками, собранными Владимиром Михайловичем, и слушал удивительные его рассказы о чудесном мире пчелином.
Увлечение ученого-гидромеханика пчелами было настолько сильным, что он даже похоронить себя завещал невдалеке от последней своей пасеки, деревенского домика.
Родной город Юрьевец Владимир Черкасский оставил в восемнадцать лет. Уехал с берегов Волги в центр «красной губернии», чтобы поступить в Иваново-Вознесенский политехнический институт. После окончания в 1930 году его инженерно-механического факультета была работа на строительстве Ивановской ТЭЦ-1 и ИвГРЭС. А с 1934-го он на преподавательской работе в Ивановском энергетическом институте.
Одновременно занимался и прикладной гидромеханикой. И об этой своей работе рассказывал мне с куда большим воодушевлением, чем об участии в строительстве ИвТЭЦ-1 или ИвГРЭС. Старый ученый явно гордился тем, что под его руководством в годы войны был построен каскад небольших гидроэлектростанций на реке Нерль. Пять таких станций снабжали электроэнергией пять колхозов и близлежащих сел и деревень.
Кто или что подсказало эту идею тогда еще молодому ученому-гидромеханику? Первые детские мельницы-самоделки на весенних ручьях в родном Юрьевце. Да конкретная просьба-заказ председателя колхоза имени Чкалова построить на протекающей по территории колхоза реке. Плюс доскональное знание истории родного края. До широкого распространения машинного хлопчатобумажного производства в нашей округе ее обитатели в немалой степени кормились от… мельниц на многих реках и речушках. На одной только Уводи в пределах современного города Иванова было их свыше дюжины.
На территории Ивановской области насчитывается 130 малых рек. На каждой из них было по три-четыре мельницы. Все они, говоря современным языком, исправно функционировали. На них мололи зерно, получали муку для духмяных хлебных караваев, выжимали масло. Одним словом, с них кормились. Плотины, для мельниц построенные, не наносили вреда дивным, богатым разнотравьем лугам, не затопляли зеленые рощи. Наши предки, не отягощенные дипломами о высшем образовании или диссертациями, умно, по-хозяйски рачительно использовали Богом данную энергию малых рек.
Нужда заставляла — скажете. Да, нужда. Она, как говаривали наши пращуры, вымучит и выучит. Выучила, надоумила пользоваться ее могучими силами. Мы же, строители новой счастливой жизни, высокомерно, самонадеянно отбросили вековой опыт людей, живших в полной гармонии с природой. Порушили не только дооктябрьские «кустарные» речные и ветряные мельницы, но и каскад малых гидростанций на Нерли, выручавших землепашцев гаврилово-посадской житницы области в лихую военную годину.
С неизменной горечью вспоминал о том старый ученый. Он не переставал удивляться, деликатно выражаясь, недальновидности людей, особенно облеченных властью, которые не осознавали да и сейчас не осознают прямой и немалой выгоды от малых гидростанций.
При этих печальных размышлениях старого ученого согревало лишь воспоминание о его студентах-энтузиастах, членах студенческого кружка гидроэнергетики. Их было немного, не больше дюжины. Но какой! Почти все из них выросли в серьезных, основательных специалистов, достойных людей. Алексей Сорокин, ныне, к сожалению, как и его учитель, покойный, стал доктором технических наук, профессором Ивановского энергетического института. Катя Арефьева тоже «остепенилась», причем диссертацию защитила в Московском энергоинституте. В столице и работала после, в академическом научно-исследовательском.
А Володя Скурихин! О, Володя Скурихин поднялся выше всех из той нерльской дюжины-дружины. Стал действительным членом Украинской академии наук. Вырос в крупнейшего, авторитетнейшего специалиста в области кибернетики.
Но профессор Черкасский не был бы сыном земского техника-строителя Черкасского из Юрьевца, если бы ограничился ностальгическими воспоминаниями да горестными сетованиями по поводу порушенного доброго дела. В свои восемьдесят он с молодым задором и увлечением принялся за проект нового каскада гидростанций на малых реках. И на этот раз сколотил кружок энтузиастов. Но не из студентов, как в военные годы, а из преподавателей родного энергоуниверситета, своих единомышленников.
Профессора Черкасского поддержал тогдашний глава администрации Ивановской области, А Ф. Лаптев, кстати, тоже ученик Владимира Михайловича. «За» высказался и В. Н. Тихомиров, сменивший Лаптева на этом руководящем посту. Да что администрация области! Старый профессор не побоялся и не поленился обратиться к только что к тому времени избранному Президенту России со своими предложениями-идеями.
Каково же было удивление Черкасского, когда буквально через несколько дней он узнал об отклике на свое послание. Профессора по телефону известили о том, что с ним желает встретиться только что назначенный представитель Президента в Ивановской области В. И. Толмачев.
— Я перво-наперво навел справки, поинтересовался, кто такой представитель Президента. А узнав, что он прежде был сотрудником КГБ, честно признаюсь, не обрадовался, — рассказывал Владимир Михайлович. — Да что там не обрадовался, — испугался. Ехал на встречу с ним не без трепета душевного. Что-то меня ждет? — думал с тревогой. Опасения оказались напрасными. За полтора часа беседы с Толмачевым я понял, что он воспринял мой проект. Что обоснования, в нем приведенные, показались ему убедительными и вескими. И, что особенно отрадно мне было сознавать, представитель Президента высказал искреннюю заинтересованность в моем предложении. Дай-то Бог, чтобы нашлись люди, которые взялись бы за его претворение в жизнь. В условиях, когда наша область более половины потребляемой энергии закупает за своими пределами через посредников, а значит, втридорога, строительство малых ГЭС на малых реках могло бы очень выручить ивановцев в сегодняшние нелегкие времена. Да и во всякие другие. Мало того, что они станут давать дешевую энергию, они не нанесут природе никакого вреда.
Как бы обрадовался старый профессор, страстный радетель о сохранности родной природы, если бы ему в последних числах апреля 1999 года довелось прочесть официальное сообщение следующего содержания.
«С помощью нескольких зарубежных фирм началась реализация на практике уникального для нашей области проекта по возрождению каскада гидроэлектростанций на реке Нерль»
На днях с деловым визитом в Гавриловом Посаде побывала делегация зарубежных фирм, занимающихся реализацией программ по развитию локальной энергетики. В ее рамках и предполагается сооружение двух малых ГЭС на Нерли. Они способны полностью обеспечить дешевой электроэнергией близлежащие населенные пункты и их предприятия».
Выходит, Владимир Михайлович, не напрасными были ваши старания. Земной Вам поклон, заступник родной природы, земли, нежно и страстно любимой Вами России.
Альманах «Юрьевец», 2001 г.