Вера Ивановна прижалась щекой к мраморной плите. На мгновение в памяти высветилась картина детства: отец возвращается с работы, а она с сестрами бежит навстречу, и вот уже сильные руки отца, захватив всех в охапку, прижимают малышей к груди…
Потом отца не стало — ушел на фронт, откуда не каждому было суждено воротиться домой. Даже могилы оставались неизвестны. Вот и у отца тоже. И только этим летом она разыскала, наконец, где похоронен рядовой 61-го отдельного саперного батальона Иван Игнатьевич Касаткин. Выполнила наказ матери, которая, умирая, сказала: «Доченьки,поклонитесь могиле отца». Адрес, который они так долго искали, прислали из архива Военно-Медицинского музея Министерства обороны СССР в Ленинграде. Отец был тяжело ранен разрывной пулей и скончался 28 июля 1942 года в эвакогоспитале № 3551 и был похоронен на кладбище г. Бокситогорска Ленинградской области.
И вот в ответ на ее письмо бокситогорский райвоенкомат сообщал, что ее отец похоронен на братском воинском кладбище и приглашал приехать навестить могилу отца. Приветливо и гостеприимно встретили их с сестрой работники местного горсовета. Проводили до мемориального кладбища. Рассказали, что их отца, как и других воинов, пришлось хоронить дважды. В 1944 году фашистские самолеты совершили налет на город, бомбами были перепаханы улицы и даже кладбище… Воинское кладбище, как и город, было восстановлено после войны. Стоит у вечного огня скульптура солдата со склоненной головой. Плакучие ивы и березы спускают свои ветви до установленных на постаментах мраморных плит, на которых выгравированы имена погибших в годы Великой Отечественной войны. Общая надпись гласит: «Здесь отдали жизнь в боях за Ленинград около 4 тысяч человек».
Рассказывая об этом, Вера Ивановна не может сдержать волнения.
— Вот его письма с фронта,
— протягивает она пачечку пожелтевших солдатских треугольников. — Сколько раз их читала и перечитывала вслух наша мама.
Иван Игнатьевич работал в сапоговаляльной артели, потом в торговле, общепите и никогда, конечно, литературным трудом не занимался. Но с каким интересом сейчас читаются его письма, отразившие не только его судьбу, но и биографию целого поколения.
«4 июня 1942 года. Привет с фронта. Здравствуйте, незабываемое семейство, жена Паня, дочки Нюра, Вера и Надя… Работали в лесу по устройству дорог и землянок. С Шутовым мы пока вместе, а Соловьев во второй роте. Горева направили в стрелковыйполк. Сегодня нас сняли. Пойдем в большое наступление…»
«7. VI 42. Пишу с передовой. 2 дня участвовали в наступлении. Пока все благополучно, а пуль и огня я не боюсь — уже привык к этой музыке…»
«11. VI. 42. Наступление у нас пока окончено, встали в оборону. Нам приходится работать по ночам по сооружению укреплений вблизи от немцев. Для саперов это все равно, что наступление. Пишите, как жизнь, что почем, как ходят пароходы, как кончили дочки учебу. Передайте по привету всем родным и знакомым. Сегодня справлялся у командира 2-й роты, он сказал, что Соловьев — Костяевский пропал без вести. О Шутове тоже нет известий 6-й день, быть может, ранен.,.»
«2 июля 1942 года. Наш саперный батальон работает по ночам под огнем противника— минометный и воздушный обстрел. Строим оборонительные сооружения, окопы, мосты, переправы. Ранило в ногу Семенова с Профинтерна. Вера, еще раз напоминаю, чтобы осталась пока работать с Рудковским…»
Увидев, что я читаю эти строчки, Вера Ивановна пояснила: — Перед войной я училась в средней школе № 1, а летом 1942 года окончила с отличием школу медсестер. И отец очень хотел, чтобы я поступила в медицинский институт. Ну а я рвалась на фронт. Но мне было еще 17 лет, и меня направили работать в наш Юрьевецкий эвакогоспиталь, где врачом был Александр Александрович Рудковский, о котором и упоминает папа в своем письме.
…Известие о том, что отецпропал без вести, заставило Веру действовать еще решительней. 24 сентября 1942 года ей исполнилось 18 лет, а 14 октября она вместе с еще одной юрьевецкой комсомолкой — Катей Понеделиной из деревни Парниково Каменниковского сельсовета с направлением военкомата едет в Иваново. Отсюда группу ивановских девушек-добровольцев направили в Сормовский особый радиобатальон, который выполнял и функции училища радистов. Весной 1943 года, незадолго до отправки на фронт, Вера сфотографировалась в форме курсанта и с гордостью отправила карточку домой в Юрьевец.
С фотографии смотрит на нас совсем юная девушка в военной пилотке. А ведь в мае 1943 года, прибыв на Калининский фронт, сержант-радист Вера Касаткина была сразу включена в группу, в задачу которой входило поддерживать связь с партизанами в глубоком тылу противника. Они должны были принимать шифровку от партизан, разведчиков и передавать им задания с Большой земли.
Шли сплошные колонки цифр, и ошибиться радистки не имели права. Работа их была строго законспирирована. В каждом экипаже своя машина и шесть человек, включая шофера. Машины укрывались в лесу, часовыми стояли сами. Однажды в лютый мороз и пургу Вера простудилась, получила осложнение на уши и потеряла так необходимую радисту остроту слуха.
После госпиталя ее отправляют в 145-й запасной стрелковый полк—учить других работать на радиоаппаратуре. Но ей казалось, что здесь она делает недостаточно для Победы. И Вера подает рапорт о переводе ее в медсанчасть. И с медсанчастью она прошла до самого Кенигсберга. Здесь, под Кенигсбергом, комсомолка Вера Касаткина стала кандидатом в члены партии, а членом партии была принята уже после победы — дома, на льнофабрике, с которой связана вся ее мирная биография.
После демобилизации Вера пришла медсестрой в детясли фабрики. А в Первомайский праздник встретились и познакомились два фронтовика: Вера Касаткина и Алексей Пономарев…
В Юрьевце хорошо знают Веру Ивановну и Алексея Яковлевича Пономаревых. Вера Ивановна больше 30 лет проработала заведующей дет-яслями «Мир», а Алексей Яковлевич, работавший до пенсии районным народным судьей, председателем суда, и теперь продолжает быть народным заседателем.
Прошла большая жизнь. Подрастают внуки. Второе поколение, не видевшее войны…
Л.Полякова Газета «Волга» 1985 г. 5 января