Анатолий Иванович Киселев (1923 г.р.) ветеран Великой Отечественной войны, сражался с врагом под Сталинградом. После войны 27 лет проработал в системе народного образования, 13 лет — в сельском хозяйстве.
Мы публикуем рассказ его командира, гвардии майора в отставке Д. И. Сакова, присланный в редакцию нашей газеты, об одном дне боев за Сталинград, в котором участвовал наш земляк А. И. Киселев.
9 января 1943 года кончился срок ультиматума о безоговорочной капитуляции, предъявленной нашим командованием окруженной гитлеровской группировке под командованием Паулюса. Независимо от того, каким будет результат, мы готовились к сражению.
Силы наши требовали пополнения и максимальной концентрации. Значительно поредевшие пулеметные расчеты пришлось пополнять за счет бойцов-пулеметчиков, обслуживающих тылы. Один такой пулеметный расчет был создан из бывшей команды лодочной переправы во главе с командиром отделения старшим сержантом Д. Ф. Порфировым. А первым номером в этом расчете был его друг по военному училищу, комсомолец Анатолий Иванович Киселев. Накануне дня сражения Анатолий на комсомольском собрании 86-го отдельного пулеметного батальона, на котором было принято решение драться до последнего, подал заявление в партию.
Как только истекли последние минуты ультиматума и стало известно, что гитлеровцы отказались капитулировать, началось наступление наших войск. Задача 8о-го отдельного пулеметного батальона состояла в том, чтобы не допустить контратаки фашистов на стрелковые полки 284 стрелковой дивизии, ведущие бой за овладение водонапорными баками на Мамаевом кургане. Пятьдесят бойцов пулеметного батальона под командованием капитана Горячева вели неравный бой за Мамаев курган. Противник превосходил нас в численности в несколько раз.
Пулемет Порфирова метко разил врага. Пришлось подниматься и врукопашную. Но вскоре на наблюдательный пункт пулеметной роты санинструктор привел раненого старшего сержанта Порфирова. Он сообщил, что второй и третий номера расчета и подносчик патронов убиты, у пулемета остался один Киселев. Но и один он продолжает бой.
В начале второй половины дня 10 января с наблюдательного пункта стрелкового батальона сообщили, что пулемет Киселева разбит, сам пулеметчик убит. Зная Анатолия Киселева как отважного, решительного и смелого бойца, отличного товарища, мне тяжело было слышать это известие.
После того, как пулемет умолк, фашисты бросились на маленькое подразделение наших пехотинцев под командованием комбата Горячева. Видя тяжелое положение, в помощь им командир 86-го отдельного пулеметного батальона старший лейтенант И. А. Кошелев приказал мне направить свой последний резерв: старшину Николая Вишневского и ординарца Ивана Кондратьева.
Наступил вечер. В минуты, когда напряжение боя несколько спало, из траншеи, находившейся немного левее разбитого пулемета Киселева, вдруг полетели в фашистов гранаты. Это было неожиданно и для немцев, принявших нападение за засаду —ловушку и отпрянувших назад, и для наших бойцов, знавших, что в той стороне никого из наших уже не осталось.
Опомнившись, гитлеровцы вновь пошли в атаку, стали забрасывать траншею гранатами. И снова произошло нечто поразительное. Гранаты фашистов почему-то не разрывались в траншее, зато в их стороне разрывы стали чаще. Кто же там? А вдруг Киселев? Но радостная надежда угасла — наш неизвестный герой вскоре замолк.
Значительно поредевшие цепи гитлеровцев предприняли новое, уже девятое контр наступление, но вновь были встречены пулеметным огнем расчетов Вишневского и Кондратьева. Не выдержав флангового огня пулеметчиков, враг отступил, а затем и обратился в бегство, оставив убитыми на поле боя у Мамаева кургана свыше 500 солдат и офицеров.
Наступило некоторое затишье. Уже потом рассказывали Николай Вишневский и Иван Кондратьев, что они заметили выползающего из траншеи красноармейца. Бросились к нему на помощь, стали поднимать. И каково было их удивление и радость, когда в израненном, окровавленном и обмороженном бойце узнали они своего товарища Анатолия Киселева.
К раненому подбежал санинструктор с носилками. Киселева пытались на них уложить, но он отказался, попросил только поддержать его и пошел сам, объясняя, что лучше ему будет размять окоченевшие ноги и согреться.
Позже, сопоставляя рассказ пулеметчика с полученными донесениями, нам удалось восстановить всю картину подвига комсомольца Анатолия Киселева, за который он был награжден медалью «За отвагу».
Когда Киселев потерял своих боевых товарищей и остался один с пулеметом, несмотря на то, что он уже дважды был ранен, продолжал бой. Кожух его пулемета в нескольких местах был пробит и из него вытекала вода. Ствол раскалился докрасна, обдавая жаром лицо и руки бойца. Стиснув зубы, не обращая внимания на боль от ран, наспех перевязанных им самим, Киселев яростно продолжал бить из пулемета по наступающим гитлеровцам. Когда вперед, решил перетащить свой «Максим» на бруствер траншеи, отбитой у фашистов. И когда пулемет был уже на бруствере, в него попала вражеская граната. Киселев был вновь ранен и, потеряв сознание, упал в траншею.
Когда он очнулся, вспомнил, что есть у него еще гранаты. «Десять гранат под рукой, сердце бьется — действуй». «Эти слова командарма Василия Ивановича Чуйкова, — говорил Анатолий, — сверлили мозг. Раз жив, надо драться, и я стал бросать гранаты».
Но кончились и гранаты. Над головой засвистели гранаты фашистов. Сначала он хотел прижаться к земле, но как-то машинально поймал одну и отправил назад, в сторону противника. От разорвавшейся гранаты упало несколько фашистов. «Значит, не все еще кончено, — подумал Киселев и стал ловко перехватывать вражеские гранаты и разить ими противника, думая лишь о том, чтобы только не покинули его силы от потери крови. Он не заметил, как пробежали по траншее два гитлеровца с автоматами. Увидел только блеск огня и почувствовал резкую боль в теле. Анатолий снова потерял сознание. Когда очнулся, подумал: «Неужели конец?» Окровавленное белье примерзло к телу. Он хотел крикнуть — не получилось, пошевелился — тело пронзила острая боль. И вдруг услышал рядом русскую речь. И откуда только силы взялись — выполз.
Товарищи вели Анатолия, тело его тяжелело, оседая к земле. Они положили его на носилки, подложив под голову свои шапки-ушанки.
В санитарной роте врачи насчитали у Киселева 28 ран. Через Волгу в 284-й медсанбат его увозили в бессознательном состоянии. Он метался в бреду, и с ним навсегда прощались его два близких боевых друга, два храбрых воина — землями, призывавшиеся Кинешемским РВК в Таллинское пехотное училище, — гвардии старшина Вишневский Николай Яковлевич и гвардии ефрейтор Кондратьев Иван Федорович. Оба они погибли на Северном Донце.
Почти полгода пролежал неподвижно Анатолий Киселев на госпитальной койке. Благодаря искусству врачей вылечился. Потом он писал однополчанам, что огорчен списанием его по «чистой», а как хотелось бы быть с ними рядом и бить фашистов. Потом я потерял связь со своим боевым товарищем. Свыше 20 лет потратил на его поиски. И сейчас рад, что он жив и здоров, только беспокоят его оставшиеся в теле пятнадцать осколков от гранат. Награжден медалью «За отвагу».
Д. САКОВ, гвардии майор в отставке, г. Феодосия. Газета «Волга».