Когда началась война, Оле Курановой было двенадцать лет. Их станция Ораниенбаум — пригород Ленинграда — в первые месяцы войны попала в кольцо блокады. Городок находился на берегу Финского залива. В восьми километрах — знаменитые Пулковские высоты, в восемнадцати — Петергоф. А дальше — кругом враг. Городок бомбили каждый день и привыкнуть к этому было невозможно.
В их семье было четверо детей, пятый родился в тревожное и голодное время блокады. Отец работал на Кировском заводе, мать все пыталась хоть как-то накормить детей. Ничто не мучило так, как голод. Стараясь хоть как-то растянуть остатки муки, примешивали к ней лебеду, крапиву — пекли лепешки. Мать отрывала жалкие крохи хлеба от своего и без того скудного пайка. На всю жизнь запомнился Ольге этот кусочек хлеба в 125 граммов.
Зиму 42-го, спасаясь от бомбежки и холода, жили в подвалах. Но люди и в трудных условиях не потеряли своей человечности — делились друг с другом последним. Иногда отец, пренебрегая опасностью, вставал на лыжи и уходил за город, приносил свежую конину, которую тоже делили на всех. Потом стало еще хуже. Он заболел цингой, затем слег — отказали ноги. И многие семейные заботы легли на плечи двенадцатилетней девчушки. В эту зиму уже не учились — школа была занята под госпиталь, здесь же оказывали помощь и жителям города. Но никакие медикаменты не могли спасти от голода. Люди умирали прямо на улицах, в домах, на рабочем месте.
Пришла эта беда и в семью Курановых. Весной сорок второго умер от голода десятилетний брат Саша. Положив тело на санки, Ольга отвезла его в братскую могилу. И даже слез не было — столько смертей видела эта, ставшая сразу взрослой, девчонка в первые месяцы войны. Хотелось плакать, но слезы, закипев, свернулись в комочек, да так и остались тяжелым камнем на сердце. Еще через месяц умер второй брат Ваня. Трехлетняя сестренка умирала от дистрофии, лежал больной отец. Мать из последних сил старалась сохранить оставшихся детей.
Пришла весна. И люди, невзирая на опасность, вышли из подвалов после долгой зимы. Вдыхая пьянящий весенний воздух, они верили в жизнь. И действительно, весна на многих подействовала исцеляюще. Встала на ноги маленькая сестренка.
Много обязанностей было у Ольги. По ночам вместе со сверстниками она дежурила на крыше, сбрасывая фугаски. Днем помогала матери, стояла в очередях за пайком на всю семью. Эту четвертинку буханки она всегда бережно приносила и отдавала маме. А однажды… получив паек и зажав в руке плетеную сеточку, Ольга направилась домой. Темнело. На улицах было пустынно. Даже не оборачиваясь почувствовала: сзади кто-то идет. Когда прошла казармы солдат, а до следующей улицы было еще далеко, почувствовала, как сзади кто-то сильно рванул за сетку. Не выпуская хлеб из рук, обернулась: высокая худая девчонка лет пятнадцати голодными глазами глядела на хлеб. «Вдруг сумеет отнять», — пронеслась мысль. Смогут ли тогда мать, отец, сестренка прожить еще один день? Неравная борьба длилась долго, казалось, никакая сила не смогла бы разжать в эту минуту Олин кулачок. Но, на ее счастье, это увидели солдаты из казармы, закричали. И все обошлось.
«Ты что так долго, дочка?» — спросила мать. По лицу Ольги текли слезы. «Мама. А хлеб-то я принесла…» — все, что могла она сказать и протянула зажатую в кулачке сетку. Но разжать кулак она смогла только спустя некоторое время — затекли пальцы.
Двенадцать лет — невелик возраст. И детство остается детством. Было здесь место и детским играм. Хотелось и к подружкам сбегать. Однажды бежала от подруги, когда в небе появились пять немецких бомбардировщиков. (Даже дети по звуку определяли, какой самолет появлялся: нага или немецкий). А им наперерез — наши истребители. Завязался бой. Бежать бы в бомбоубежище. Так нет же, интересно — чем бой закончится. Фашистские летчики стали бомбить городок. Бомбы рвались совсем рядом, на соседних улицах. От страха Ольга упала па землю. В это время стена соседнего дома дрогнула, медленно отделилась и с грохотом упала. Выбравшись из-под обломков и битого стекла, не разбирая дороги, Ольга побежала домой. Открыв дверь, она встретила полный тревоги взгляд матери. Дожидаясь дочь, та тоже не спустилась в бомбоубежище. В это время рядом с матерью, пробив потолок, а затем и пол, пролетел осколок снаряда. Рванувшись друг к другу, мать и дочь заплакали. Смерть только что прошла мимо той и другой. Но это не прошло даром. Долго потом в минуты сильного потрясения или нервного возбуждения голова девушки начинала дрожать.
Эвакуировали их летом 1942 года. Небольшие узелки с одеждой, под бомбежкой посадка на пароходик, потом поезд. И все время зловещий гул и взрывы. Но обессилевшие люди умирали и дорогой от голода. Она помнит, как на каждой станции из вагонов выносили мертвых. Умер и самый младший — грудной братишка. И еще помнится, как дали паек — настоящие продукты. И как отец говорил матери, чтоб давала детям понемногу, а то умереть могут.
Высадили на одной из станций Омской области. Поехали в колхоз, где уже жила сестра отца с пятерыми детьми, эвакуированные раньше. Конечно здесь было поспокойнее: не было бомбежек, омертвляющего голода, страха смерти. Встал на ноги отец. Отсюда его призвали в действующую армию, где он был шофером.
До конца войны мать с двумя дочерями прожила в Омской области. Здесь Ольга окончила семилетку. И так хотелось учиться дальше, вернуться домой. Хотя дома у них не было. Из писем родных они знали, что он сгорел.
После Возвращения отца с фронта семья вернулась в родной город. Отец работал снова на Кировском, мать — курьером в училище связи. А Ольга поступила в швейную мастерскую, где зимой работала и училась на мастера верхней мужской одежды. А летом всю молодежь мастерской отправляли на торфоразработки и заготовку леса. Получив профессию мастера верхней мужской одежды, Ольга поехала в Ленинград, чтобы продолжить учебу — решила стать закройщицей женской одежды. Была она тогда молода, полна энергии. Товарищи выбрали ее комсоргом. Несмотря на многие трудности, не унывала. Не было особых нарядов — сама шила себе из ситца, подаренного за хорошую работу, модные платья. Активно участвовала в художественной самодеятельности. Вовремя одного из концертов она познакомилась с юрьевецким парнем Николаем Кудряшовым. Эта встреча перевернула всю ее жизнь. Молодые люди поженились. Так молодая ленинградская девушка оказалась на берегах Волги.
Ольга Николаевна Кудряшова стала коренной волжанкой. Здесь прошла вся ее жизнь. Здесь на берегах Волги родились и выросли ее дети.
А. В. СИРОТИНА, Т. М. ТЕРЕШИНА, «По тропам памяти людской», 2002 г., стр.301